Я проснулся от сильного грохота. Слева и справа рычало, свистело, грохотало и пукало что-то невероятное. Встав с дивана, поплелся в ванную. Открыл воду… Кран как то странно заурчал, плюнул два раза и затих. Воды не было. На нос капнула какая-то черная жидкость. Подняв голову, я увидел большую дыру и несколько голубиных хвостов, беспрепятственно стряхивающих экскременты на мою голову.
В дверь нагло постучали и с песней «любой каприз за ваши деньги» ворвались мурзатые люди в замусоленных одеждах, и начали втаскивать в прихожую какие то ржавые трубы, железки и всякую ненужную утварь. И уже через час моя квартира превратилась в приемный пункт металлолома, стеклотары и макулатуры.
Все новые и новые дыры появлялись уже везде. Присев в уголке, я молча наблюдал за происходящим. Снующие туда и сюда люди громко кричали, пели и ругались... Только к вечеру грохот утих и дом превратился в голландский сыр, из каждой дырки которого слышались чуть приглушенные звуки соседей. Ничего не понимая и изрядно изголодавшись за день, пробираясь через груду мусора я вошел в кухню. Снизу пахло жареным салом. Вытирая слюну с бороды, заглянул в дыру. Прямо подо мной, на плите, этажом ниже шкварчала яичница. Увидев мою жалкую рожу дед Федя протянул мне чарку, до краев наполненную самогоном и со словами – «на, выпей, сынок» подкинул мне вверх пару соленых огурчиков. Фантастика. Огурчики с яичницей оказались такими вкусными что постепенно я стал привыкать к этим изменениям и даже заглядывать в другие дырочки.
Сквозь стенку прошмыгнула рыжая кошка с колбасой в зубах и скрылась в другом подъезде… Вань, а Вань? Посмотри, Соня-то наша че утворила. Колбаску принесла. Вот бестия рыжая. Сперла где-то «Вот и ладненько», сказал Иван Абрамович. Кормить не нужно. Сонька боязливо оглянулась и, усевшись под столом, стала быстро пожирать контрибуцию, честно отнявшую у соседского Мурзика.
Вот так вот и началась эта почти правдивая история... Странный день кончился. Наступила тихая ночь. Темное небо над потолком, утыканное звездочками, призывало к спокойствию, и вскоре под мирное воркование голубей уснул и я…
Утреннее солнышко заглянуло в «сырные» дырочки и, разбежавшись по всей комнате, залило светом груды мусора, которые я вчера так и не успел убрать. А я-то думал это сон… Страшный грохот и вчерашняя «яичница» вернули меня к реальности сегодняшнего дня. Голова невыносимо болела…
Я вышел на балкон. Внизу, словно муравьи, кто-то суетился. Таскали и вытаскивали. Ломали и строили. Кидали, подбирали, закапывали.
В дверь опять постучали и на пороге появился пьяненький мужчина с чемоданчиком в руке и, не спросив разрешения, прошел в туалет. Снизу послышался громкий визг тети Люси. Сидя на унитазе, она отчаянно пыталась прикрыть дырку в потолке рулонами туалетной бумаги. «Бесстыжий», кричала Люся. Подглядывать надумал! И не стыдно! Бабы не видел? И в отместку показала ему голую задницу. Человек слегка смутился, но из туалета не вышел, что то буркнул себе под нос и начал откручивать унитаз. В холодильнике появлялись незнакомые мне продукты. На кухне копошились люди, расставляя стаканчики, резали ножовкой по металлу вареную колбасу. Заходи, хозяин, гостем будешь, ухмыляясь в усы сказал толстый дядька.
Мы тут не надолго, пожрем и уедем. Баста! Толстый крякнул и одним махом влил в себя стакан беленькой. Любезнейший, а чё вы ваще тут делали ? – спросил я. Толстяк опять крякнул и многозначительно указал на дырищу, через которую было уже видно подвальное помещение. Для пущей наглядности просунул туда голову и крикнул «У ху ху ху!!!». «Ху…ху…ху..» послышалось в ответ. «Сааабля!!!» – прикалываясь крикнул уже захмелевший дядька «…бля..бля..бля…бля» раздалось эхо по всему дому. Слыхал? О!!!
Я понимающе кивнул головой. Хорошая штука. Рыжая Сонька, стащив со стола очередной кусок колбасы быстренько проскользнула вдоль стены и скрылась за поворотом. Иван Абрамович и его жена тетя Сима куда то неожиданно пропали, оставив кошку на самохачивание. Народ жалел рыжую и то и дело подавал кто чё мог. А через месяц она растолстела так, что не могла уж протиснуться ни в одну дырку. Застрявшая в очередной раз Сонька орала и просила о помощи. Услышав женские крики Мурзик высунул голову и тут же скрылся… Месть старого Мурзика не заставила долго ждать... София еще немного поорала и успокоилась… Пии пии пии пии… Кортеж машин, украшенных разноцветными шарами и бантиками, вереницей объехал дом и остановился у крайнего подъезда. Свадьба! — сказал я. Где-то там, далеко, заиграла музыка.
«Дурны народ. Не ведае чё творит», - пробубнил закоренелый холостяк дед Дмитрич. Из темной дыры появилась чья-то рука с подносом на котором лежали мелкие денежные знаки. Подарок для молодоженов скоренько умыкнул в следующую дырку и назад больше не возвращался. Музыка играла уже на другом конце дома. Внизу, где-то под моим диваном, послышался тихий шепот: «Маша, а Маш. Ну чё ты? Ну, ладно. Да муж я тебе или нет?». «Отстань, Семен. Без тебя голова болит». Маша скрипнула кроватью и повернулась на другой бок… Сеня скрипнул в ответ и громко захрапел.
Так вот весело и безмятежно прошел месяц… другой… пятый…
Дырки то исчезали, то появлялись в другом месте. А вам куда дырочку ? – то и дело хитро спрашивал какой то человек в зеленом. В ванную – десять долларов. В кухню –пять. Соседский Мишка, школьник лет двенадцати смущенно протянул дяде десятидолоровую купюру. Не положено – сказал дядя. Мал еще за соседками подглядывать. В кухонку можно. Пойдем, поедим на халявку.
Время неумолимо шло вперед . Зелененький дядечка растворился где-то там. Может, в пустоте звездного пространства. А может, в той самой дыре, которую наспех замазали плохие люди, пришедшие на его место? Соня резко похудела, а по всему дому разбежались в еще оставшиеся где-то отверстия маленькие котята, очень похожие на старого Мурзика. Народ, соскучившийся по общежитию и дармовой еде, выходил на улицу и общался, общался, общался…
Старый сырный домик, словно по взмаху волшебной палочки, превращался в коричнево-красно-желтое пятиэтажное здание. Блестел подоконниками, пластиковыми окнами и новенькими стеклами, отражающими солнечный свет в разные стороны. Будки, «пришельцев» вокруг дома исчезали одна за другой, оставляя на своем месте детские качели, карусели и песочницы. Так начиналась эпоха созидания, которая продлится еще три месяца… Народ с радостью и грустью смотрел в небо… Они «улетели», но обещали вернуться… Капитальный ремонт дома заканчивался…
ПОСЛЕСЛОВИЕ: А кто видел трезвого сантехника? — кто-то крикнул с верхнего этажа.
Тетя Люба, вдовушка, стоявшая рядом со мной, улыбнулась. Ага, был трЭзвый. Краник мне починил и стомился, парень… Прилег… самой нужен…
© Сергей Салтыков